Почему российские суды боятся брать на себя ответственность

Конституционный суд (КС) отправил на пересмотр дело, возможно, самого известного российского политзаключенного последнего времени — Ильдара Дадина. При этом жалобу Дадина на неконституционность статьи закона, по которой его осудили, КС отклонил. Тем самым суд общей юрисдикции, который будет заново рассматривать дело, получил возможность принимать любое решение по своему усмотрению. Этот суд, в свою очередь, решит так, как истолкует политический сигнал, если таковой будет дан. А если не будет — примет собственное решение, — вместо КС.

Жалобу Дадина Конституционный суд принял в середине декабря. Заявитель пытался оспорить вступившие в силу в 2014 году поправки в Уголовный кодекс. Эти поправки, по мнению истца, нарушают его право на свободу мирных собраний и свободу выражения мнений, право не быть повторно осужденным за одно и то же деяние, право на защиту и право считаться невиновным, пока вина не доказана и не установлена приговором суда.

Ситуация казалась спорной даже для государственных институций. Например, Генпрокуратура объясняла, что эта статья дублирует статью в КоАП, а Минюст настаивал на том, что все так и должно быть.

От решения Конституционного суда ждали ясности, которая должна быть свойственна верховному арбитру в подобных спорах. Тем не менее оно оказалось невнятным. Получилось «и нашим, и вашим»: с одной стороны, статья признана конституционной, с другой — в ней нашли неточности.

КС решил, что уголовная ответственность может применяться, только если действия митингующего повлекли за собой «вред гражданам, общественной безопасности или другим ценностям». Что такое «вред ценностям» от одиночных молчаливых пикетов, за которые и был осужден Дадин, вероятно, объяснить будет трудно даже самому красноречивому судье.

По сути, КС передал сообщение: судите сами на местах, а мы вам нарисовали максимально широкую рамку для любых ваших приговоров. Собственно, так у нас до сих пор и было: решение по каждому политическому делу (а в случае Дадина это именно политическая статья, тут сложно вести даже формальные разговоры об экономическом преступлении, как в случае с делом Навального по «Кировлесу») зависит, прежде всего, от политической конъюнктуры. Захотят власти отпустить Дадина — пожалуйста, суд сошлется на решение КС в той его части, где говорится об отсутствии вреда гражданам. Захочет оставить в заключении — легко. Тогда суд сообщит в приговоре, что Дадин оскорблял наши «другие ценности» одним своим фактом стояния на площади. И добавит, что статья совершенно конституционна — читайте тот же самый вердикт КС.

Впрочем, в решении КС есть и вполне трезвые, понятные обычному человеку аргументы. В частности, в нем совершенно логично сказано, что лишение свободы является слишком суровым наказанием за участие в несанкционированных митингах и сопоставимо с наказанием за убийство матерью новорожденного ребенка или сопротивление представителю власти.

Получается, человек с плакатом на площади и убийца новорожденного малыша одинаково опасны для общества.

Тем не менее сам закон, устанавливающий такое нелепое равенство убийцы и мирного протестующего, Конституционный суд «антиконституционным» почему-то не считает.

По сути, решение Конституционного суда продиктовано страхом взять на себя ответственность. Хотя теперь у нас законодательно закреплен приоритет национального права над международным и тем более было бы правильно такую ответственность на себя брать. Впрочем, никто ведь не обещал, что приоритет в России национального права над международным исключает приоритет политического запроса над национальным правом.

Чтобы понять, как у нас пересматриваются дела, за примерами далеко ходить не надо. Только что по решению Верховного суда пересматривался приговор Навальному по делу «Кировлеса». В итоге судьи просто повторили старый приговор: как по срокам, так и по тексту. К слову, в прошлый раз — перед выборами мэра Москвы — Навального сначала по просьбе Генпрокуратуры арестовали, но через несколько часов по просьбе той же Генпрокуратуры отпустили из зала суда.

Процессы идут. Приговоры выносятся. Иногда даже в пользу подсудимого. Но если кого и выпускают, то явно не по одному только решению суда.