Что обсуждали в соцсетях на этой неделе

Памятный неюбилей

На этой неделе наши блогеры с воодушевлением обсуждали события 24-летней давности — августовский путч 1991 года. Примечательно, что ту попытку государственного переворота отлично помнят даже те, кто в начале 90-х был еще ребенком: уж слишком тревожными выдались три летних дня.

Олег Григоренко:
«Половина ленты вспоминает, что они делали в этот день 24 года назад. Мы с папой летели из Читы в Воронеж. Через Москву. Было страшно, но при этом интересно. Мне тогда было десять. Сейчас мне 34, и как-то особо уже не интересно. Да и страх совсем пресный стал».

Сергей Медведев:
«Уже тогда, в первые часы путча, я ощутил некую неправдоподобность всего происходящего. С одной стороны, танки, широкая площадь, башни Кремля — словом, история творится на глазах. С другой — эти любопытствующие танкисты, праздная толпа, мальчишки на броне. С одной стороны, тревога, с другой — народное гулянье, карнавал».

Многие пользователи соцсетей до сих пор в мельчайших подробностях помнят, как провели те августовские дни, о чем тогда мечтали, на что надеялись.

Елена Калужская:
«24 года назад я жила в Новосибирске, и дочери моей Maria Alterman было 9 месяцев. И мы, услышав утром по радио объявление, что нам щас «порядок» восстановят, отнесли ее матери моей и рванули к ГПНТБ. Мы тогда практически первый раз в жизни «вышли на площадь» и были готовы не уходить с нее, пока не уйдет ГКЧП. Там было много тысяч людей. Может быть, десятки тысяч. Потом мы ушли все-таки — ребенок же и все такое — и несколько дней слушали «Би-би-си», пытались понять, придется снова идти или разрулилось».

Но если четыре года назад пользователи комментировали 20-летие августовского путча 1991 года с определенной долей романтики, с гордостью за личное участие в «сотворении истории», то нынешний неюбилей почему-то заставил интернет-аудиторию несколько скорректировать оценку тех судьбоносных событий.

Олег Пономарев:
«24 года назад рано утром я гладил пеленки и смотрел новости по телевизору. Накануне мы отмечали месяц со дня рождения моей старшенькой. Вдруг ворвался мой отец — старый коммунист с радостным криком: «Теперь наши вашим покажут!» Я насмешливо обратил его внимание на то, как жалко выглядят потерянные члены ГКЧП с трясущимися руками. Он махнул рукой и убежал... Что-то я не почувствовал до сих пор историческую ценность того московского противостояния».

Елена Калужская:
«Мы тогда знали, что такое свобода, и собирались за нее как минимум драться. И нас таких было невероятно много. И я предлагаю, по крайней мере, помнить страну, в которой мы тогда жили».

Владимир Харитонов:
«Жаль, что после все было вот так, как стало. А потом и саму историю остановили. Но в те дни она точно была. Правильная, нестыдная, о которой хорошо вспоминать».

Покой им только снится

Инициативы министра культуры Владимира Мединского уже не первый раз вызывают бурное обсуждение в блогосфере. Не стало исключением и его предложение перезахоронить прах Сергея Рахманинова на российской земле. Глава федерального культурного ведомства попенял на то, что могила композитора на кладбище близ Нью-Йорка пребывает в плачевном состоянии, а американцы «самонадеянно приватизируют имя Рахманинова». Интернет-аудитория опровергает оба утверждения министра и рассуждает о правомерности, а главное — справедливости озвученных им претензий.

sjuzanna:
«Рахманинов 25 лет не жил в России и получил американское гражданство. Он — человек МИРА. Американцы с полным правом могут считать его своим композитором. Не надо перевозить его прах в Россию. Он должен быть захоронен там, где был его последний дом и где настигла его смерть. Я вообще против всяких перезахоронений. Нечего таскаться с гробами туда-сюда».

Впрочем, дискуссия в соцсетях довольно скоро вышла за рамки вопроса о целесообразности перезахоронения. Блогеров намного больше увлекло обсуждение того, почему идея потревожить прах великого композитора родилась именно сегодня.

Алексей Мельников:
«При жизни душить, не пускать, а после смерти примазаться к славе, ломая руки. Так с русской эмиграцией. Так же и с В.С. Высоцким, В.Р. Цоем, И.А. Бродским. Пройдут годы — те же, что и сегодня, и Б.Е. Немцова вознесут – «ошибались», «недооценили», «каемся», «увековечим память». Создадут фильмы, будут делать деньги на телепрограммах, на памятниках, озаботятся надгробиями, цветами и портретами на родине героя. Им все равно, кого славить, когда это для них безопасно, — вместо душ у них пустая жестянка, в которую что бросишь, то и будет звенеть».

myslenkov:
«В СССР было ровно то же самое, когда возвращали прах известных людей, перезахоранивая их. Я на каждой своей экскурсии по Новодевичьему кладбищу рассказываю все эти истории. Про Шаляпина, Огарева, перенесенных из Парижа (Батиньоль) и Лондона (Хайгейт) соответственно. Хорошо, что Герцена тогда оставили в Ницце. И Карла Маркса, внук которого отказался разрешать перезахоронение своего деда в Мавзолее Ленина. И ведь не только из-за границы переносили: из деревни на Новодевичье перевезли Велимира Хлебникова, причем ошиблись и не того перезахоронили».

Денис Мацуев:
«За всеми обсуждениями и дискуссиями мы не должны забывать, что речь идет о человеке, его судьбе и его личности. Поэтому в принятии решения нужно руководствоваться морально-этическими и религиозными нормами, не переводя разговор в политическую или спекулятивную область».

К сожалению, любой спор в соцсетях с невероятной легкостью переводится в эту самую спекулятивную плоскость.

Впервые на Манеже

Погром в Манеже скульптур 60–70-х годов на выставке «Скульптуры, которых мы не видим», устроенный православным активистом Дмитрием Цорионовым по прозвищу Энтео и его спутниками, задел блогеров за самые глубинные струны души.

Marina Gruzdeva:
«Кто им дал право решать? Почему они распоряжаются произведениями искусства? Почему они безнаказанно извергают ненависть? Почему им позволяют это делать?»

Для некоторых пользователей инцидент в Манеже стал поводом в очередной раз поговорить о судьбе искусства и опасности тотальной цензуры.

Игорь Кольцов:
«Если ЛЮБОЕ искусство или творчество будет контролироваться террором, а в данном случае был именно террор со стороны лиц «православной ориентации», то любое общество потеряет живое искусство. Страну снова заполнят портреты вождя в каждом кабинете и школьном туалете... Искусство, как и любое творчество, не должно подавляться, нравится ли оно религиозным фанатикам какой-либо конфессии или нет».